— Братом?

Не успел Ахимас опомниться, как произошло нечто страшное. От этого зрелища по его спине побежали мурашки. Холодные, кристально-бирюзовые глаза Мальтомайна, словно лишенные мышц, закатились и почернели. Они начали крутиться в глазницах. Длилось это всего несколько секунд. На их место выкатились другие глаза, теплые карие. Ахимас не поверил увиденному. Не дожидаясь реакции наемника, эльф сообщил следующее:

Не дожидаясь реакции наемника, эльф сообщил следующее:

— Вечно сиять, Ахимас Арден. Мое имя Эдвиан. Эдвиан Равер-рид.

— Маль… Мальтомайн? — неуверенно спросил Ахимас, до сих пор пребывая в состоянии шока.

— Нет, Эдвиан. Мальтомайн удалился ненадолго, хочет подумать наедине. Так что у нас с вами есть возможность познакомиться.

— Мы уже знакомы.

— Нет, нет. Это вам так могло показаться. Я сейчас все объясню.

Эдвиан с каким-то удивительным призрением взял в руку чашку с лисом, где был недопитый чай. Отпив немного, он сказал: — Как же он меня достал со своим чаем. По двадцать раз на дню пьет его.

— Он?

— Да он, Мальтомайн. Мы братья. Я старший, он младший. И как бы покорректнее выразится… А хотя все равно не выйдет. Словом, я мертвый!

— Ну, продолжайте. Меня это пока не удивляет, — растерянно продолжал Ахимас

— Я погиб несколько лет назад, при весьма неприятных обстоятельствах. Но Мальтомайн нашел способ, вернуть мою душу, поместив ее в свое тело. И теперь мы, те, кто мы есть! Мальтомайн и Эдвиан.

— Вы ведь не шутите? Я, конечно, слышал от Валери, да и не только от нее, про ваше раздвоение личности.

— Вы не думали, что раздвоение буквально?

— Именно!

— Но, вы же не думаете, что ваши органы чувств обманывают вас? Впрочем, можете не верить. Как хотите. — Эдвиан встал с кресла и подошел к столу, где стоял пурпурный цветок. Долго не раздумывая, он вылил остатки чая в горшок несчастному растению. На место чая он налил в чашку «лепормитак» из стоявшей рядом откупоренной бутыли.

Вернувшись, он отпил алкоголь и спросил:

— Так что думаете, Мальтомайн я или же нет?

— Определенно нет. Сейчас я все понял. Но как это возможно?

— Вот, это вы лучше у Мальтомайна спросите, как он вернется. Он лучше вам расскажет.

— И каково это, делить одно тело на двоих?

— Не так трудно, как вы думаете, — Эдвиан, снова выпил глоток алкоголя. — Это довольно специфичное ощущение, которое не так-то легко передать словами.

— От чего-то я вам верю.

— Мы не можем существовать одновременно, приходится меняться поочередно. То он этим телом управляет, то я. Не слишком удобно, конечно… — Эдвиан закинул ногу на ногу.

— Он сейчас слышит нас?

— Можно и так сказать. Если я к нему лично захочу обратиться, то он, разумеется, меня услышит. Но, когда мы с вами говорим, он слышит не так отчетливо, как вы себе представляете. Если попытаться описать… Ох… Ну представьте, что вы в комнате, без окон и дверей. И откуда-то из-за стены доносятся слабо различимый разговор и звуки окружающего мира.

— Представил.

— Но это очень приблизительно. Повторяю!

— А все-таки кто в этом теле главный?

— Главный? Пожалуй, что он. Все же его тело!

— И вы спрашиваете его разрешения, если вам хочется побыть у руля?

— Не совсем. Мы на особом уровне чувствуем, потребности друг друга.

— Выходит, что у вас никогда не бывает разногласий?

— Нет. Разногласия у нас бывают. Редко, очень редко, к счастью. Если это случается, происходит очень страшное. Как бы обе души пытаются занять главенствующую роль и происходят странные сбои.

— Сбои?

— Да, это как будто бы вспышки молний внутри разума. Внутренние муки и разногласия, отражаются на лице. Тело в буквальном смысле может переклинить.

Ахимас подумал: «Выходит, в тот момент когда я вошел, у них был спор. Лицо Мальтомайна было странно напряженно. О чем они спорили?»

— Как же вы выходите из этого положения?

— Выходим? Нет… Выходим… — Эдвиан странно задумался, подперев подбородок ладонью. В другую он взял чашку и допил «лепормитак».

Ахимас, вы думаете, что кто-то из нас сдается и соглашается с оппонентом, но это не так. Если, мы не можем прийти к компромиссу, в голове возникает словно бы чей-то неслышимый, но осязаемый глас. Он и говорит, как поступить.

— Неслышимый глас? Как это может быть?

— Это опять-таки, нельзя описать словами. Но, после того как глас изречет решение спора, он словно бы стирает свое звучание из нашей памяти, оставляя только смысл. Но, от чего-то наша голова начинает болеть, когда я пытаюсь вспомнить этот глас. Ох, больно. — Эдвиан приложил ладонь ко лбу.

— Может быть, вы, Ахимас, расскажете о себе? Я слышал, что вы известный наемник, и недавно сбежали из заточения в тюрьме. И мне было бы очень интересно послушать об одном вашем расследовании… Ой, Мальтомайн говорит, что уже закончил размышления. Как не вовремя он хочет вернуться! Продолжим наш разговор позже.

Глаза эльфа, снова почернели и закружились внутри глазниц, но на сей раз в обратную сторону. Спину Ахимаса снова покрыли мурашки. В этот раз как будто даже больше. Тьма ушла, и движение замедлилось. Ахимас снова увидел знакомые, кристальные и колючие, как у него самого глаза.

— Признаться, я немного послушал ваш разговор и вынужден признать, что зря дал слово брату. Он сказал лишнее.

— Ма… Мальтомайн, вы хоть отворачивайтесь, когда происходит это…

— Это? Ах, вы про смену. Прошу простить. Я слышал, что вы знакомы с магией. Думал, вы к такому привычны.

«Ну понятно, что он на улицу не показывается. Так можно целую толпу распугать», — подумал Ахимас.

— Знаком. Но такое вижу впервые. И как вы вообще это смогли сделать с братом?

— А вам это действительно так важно знать?

— Принципиально.

— Разумеется, это сделал не я. Большего вам знать не нужно.

«Он лучше вам расскажет», — вспомнил слова Эдвиана, Ахимас.

Мальтомайн посмотрел на чашку с лисом, откуда только, что его внутренний брат пил «лепормитак». На его лицо отразилось отвращение и он, налил чаю в другую с изображением оленя.

— Никак он не научится.

— Разрешите бестактное предположение? — не удержался Ахимас. — Я правильно понял? Щетки для зубов у вас тоже разные?

— Что за нелепость? Я, пожалуй, воздержусь.

— Мальтомайн, может такое быть, что Эдвиан сделает нечто реально серьезное, но без вас. И это потом вам не понравится?

— Пока что подобного не было. Мы доверяем друг другу.

— А что, если такое все же произойдет?

— Нет. Я же в теле главный. К чему эти вопросы? Мы вернёмся к основной проблеме?

— Да, разумеется.

— Арден, можете ответить мне на вопрос? Если бы вы могли спасти жизнь Леопольду, вы бы сделали все возможное?

— Да я бы сделал все, что в моих силах.

— Отлично, Арден. Тогда давайте поможем друг другу.

— О чем идет речь?

— Именно о том, чтобы спасти императора.

— Рунаборг ведь не заинтересован в сохранении власти за Теллурами. Или я ошибаюсь?

— Ошибаетесь. Леопольд, старый правитель. И он совершенно лоялен к нашей политике. При нем довольно просто нести народу Агенориды идеи «Новой веры». Почему мы должны отнимать у старого больного правителя его последние годы на троне?

— А чем именно император болен? И как давно?

— Уже почти год. Я не помню, как именно называется его заболевание, однако знаю, что он связанно с критическим ослаблением энергетического поля.

— Ветовастатит я так догадываюсь? Людей, у которых эта болезнь еще называют «опустошёнными».

— Откуда вы это знаете?

— С каждым годом таких людей в Валлервене становится все больше. И кстати, говорят виной ваша «Новая вера».

— Не понимаю, к чему вы клоните? При чем здесь наша вера? Ведь она вдохновляет людей, а не отнимает у них силы!

— Понимаете, — уверенно сказал Ахимас. — Но меня интересует, почему император лежит прикованный к кровати? Ведь опустошенные часто ведут обычный, стабильный образ жизни. А император, так вообще не должен быть болен ветоваститом. Ведь с незапамятных времен и церковь и простые люди молились за императорский род, думали о правителях, отдавая им часть своей силы.